Последний холостяк - Страница 3

Сегодня Дилан был свидетелем у Така. Но все равно, его присутствие здесь выглядело довольно странно, поскольку его лучший друг Так приходился также кузеном Риз. Он познакомился с Кэсси на вечеринке, которая должна была стать торжеством по случаю свадьбы Риз и Дилана, однако не стала им из-за того, что свое место перед алтарем Дилану пришлось уступить в пользу Мейсона. Получилась полнейшая неразбериха. И хотя Риз и Дилан сохранили дружеские отношения, всем остальным ситуация казалась в лучшем случае неловкой.

Смотреть, как твоя бывшая невеста обнимается с парнем, из-за которого тебя бросила, наверно, не слишком приятно. Однако Дилан либо был хорошим актером, либо его это совсем не волновало. Так что Марни не знала, жалеть его или завидовать ему.

Музыка играла достаточно громко, чтобы тишина за столом не бросалась в глаза, а вести пустую болтовню ей не хотелось. Слишком много всего, о чем стоило подумать, кружилось в голове.

Никто не хотел портить Кэсси праздник, поэтому все разговоры остались за закрытыми дверями туалетной комнаты. В результате Марни чувствовала себя перегруженной информацией и эмоциями. У нее разболелась голова.

К тому моменту, когда она допьет этот бокал, вполне можно будет отправиться домой, и это никому не покажется странным.

– Думаю, мне надо пригласить вас на танец.

Слова Дилана застали Марни врасплох, тем более что весь вечер он к ней почти не обращался, предпочитая болтать с Таком и Картером.

– Простите?

Дилан показал в сторону танцпола, где Риз из-за плеча Мейсона делала ему отчаянные знаки, говорившие: «Идите танцевать».

Меньше всего Марни хотелось, чтобы ее приглашали из жалости.

– Спасибо, но я не хочу.

– Спасибо вам.

Его облегченный вздох вызвал у нее вспышку раздражения.

Риз сжала губы и, оторвавшись от Мейсона, подошла к столу.

– Ты должна пойти танцевать, Марни.

– Почему?

Риз на секунду задумалась.

– Потому что для молодоженов плохая примета, если гости не танцуют.

– Ты это только что придумала.

– Ну и что. Я считаю, что это плохая примета.

– А я считаю, что Дилану не хочется танцевать, – возразила Марни. – И по-моему, плохая примета танцевать с партнером, которому этого не хочется.

У Риз сделался такой вид, будто она действительно пытается вспомнить, существует ли такая примета. Наконец Риз перевела взгляд на Дилана.

– Но стоит лишь тебе сказать да, как он тут же захочет. Это же праздник, а вы двое не участвуете. Мне кажется, это несколько невежливо.

Риз точно знала, куда бить. Стремление быть вежливой глубоко укоренилось в самом сердце Марни. Кроме того, если уж у Риз возникала идея, переубедить ее было почти невозможно. Так что Марни оставалось либо согласиться, либо быть любезно замученной до смерти.

– Ладно. – Она сделала большой глоток из своего бокала и встала.

На лице Дилана появилось выражение не то скуки, не то раздражения. Он тоже поднялся. Уж если кто и был невежлив…

– Прекрасно. – Риз улыбнулась, и Мейсон снова прижал ее к себе.

Марни позволила Дилану отвести ее на танцпол. Его рука поддерживала ее под спину, и Марни уловила несколько завистливых взглядов, брошенных на нее другими женщинами. Неудивительно. Дилан Брукс был умен, успешен и красив. Новость о том, что он снова вернулся в список «завидных женихов», вызвала удовлетворенную улыбку на губах почти всех незамужних женщин Нью-Йорка, ставивших своей целью сделать удачную партию.

Дилан до кончиков ногтей выглядел аристократом с Парк-авеню, кем он, собственно, и являлся. Забавный контраст по сравнению с его лучшим другом Таком, вид которого говорил о том, что он стопроцентный хороший американский парень. Даже сегодня в рубашке с расстегнутым воротом и завернутыми рукавами, обнажавшими загорелые руки, Дилан выглядел утонченно.

Теперь ее покойная матушка могла бы возрадоваться, потому что этот богатый, уважаемый адвокат и филантроп, прекрасно подходивший ее единственной дочери мисс Марни Суэллен Прайс, намеревался потанцевать с ней.

А Марни уже пять лет намеренно не танцевала с мужчинами такого типа.

Она хорошо знала этот тип, поскольку выросла среди таких мужчин. Породистых, холеных, образованных, воспитанных так, чтобы без промедления занять место своих отцов и начать править миром. Обычно под их костюмами за тысячу долларов скрывалось хладнокровное высокомерие и скука.

Но один танец Марни могла потерпеть.

Дилан взял ее руку в свою и обнял за талию. Глядя в никуда, они поплыли в медленном танце.

Господи, да это хуже, чем на детском балу. Между их телами оставался целый фут. Марни прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Ей вспомнился Питер – сын мэра Саванны – с потными ладошками, который удостоился чести сопровождать ее на первый бал. Весь вечер они держали такую же дистанцию, даже когда на прощание пожимали друг другу руки на крыльце ее дома. Тогда оба остались очень довольны, полагая, что таким образом Питер доказал свое уважение к ней.

В ушах Марни до сих пор стоял резкий смех Джины, когда она рассказывала эту историю. И ее простой вердикт – «какая жалкая картина». Даже после того, что случилось потом, она была благодарна Джине за то, что та открыла ей, наивной восемнадцатилетней девочке, глаза на реальный мир.

– Что смешного? – Вопрос Дилана заставил ее вздрогнуть и вернул к действительности.

Ее учитель танцев пришел бы в ужас от такого пренебрежения самым главным правилом: всегда следи за своим партнером. Но поскольку Марни сомневалась, что Дилану польстит сравнение с ее нервным семнадцатилетним кавалером, она начала быстро соображать, что ответить.